— И это выбор людей, это выражение их свободной воли. Разве кто-то натравливает их друг на друга?.. Знаешь, за что бьют этого парня? Он имел глупость не испугаться этих людей, а этого они простить не смогли.
Парень затих, а земля вокруг него медленно окрашивалась в темно-вишневый.
Перед глазами у девушки все поплыло, и она покачнулась, но ангел поддержал ее, не давая упасть.
— Ты еще не все видела, — прошептал он, и перед Алисой за одну минуты промелькнула целая сотня сцен. В них люди не видели и не слышали друг друга, унижали и предавали друг друга. Это напоминало огромную смердящую яму, Алиса и не знала, что на свете существует так много подлости и грязи.
— Довольно! — взмолилась девушка, закрывая лицо руками. — Зачем ты показываешь мне все это, если ничего нельзя изменить?
— Ну почему же, — они вновь перенеслись и оказались на набережной Москвы-реки, в том самом месте, где Алиса вчера впервые увидела Кассиэля. — Мы, ангелы, не можем вмешиваться в людские дела. Но вы, люди, можете принимать решения и нести за них ответственность. Протяни руку.
Алиса протянула ладонь, и кожу вдруг обожгло, словно в руку влился невидимый огонь. Дыхание перехватило.
— Ч-что это? — с трудом спросила она.
Кассиэль посмотрел на нее с укором.
— Мы же договорились: ты не должна спрашивать. Все, что нужно, я объясню тебе сам. Теперь в тебе есть частица моей силы. Ты можешь сама бороться со злом, неся наказание тем, кто его заслужил, и восстанавливая справедливость. Ты согласна, что хорошо и справедливо, чтобы добра в мире стало больше?
Девушка кивнула.
— Но что мне нужно будет делать? — спросила она, с недоумением глядя на собственную ладонь.
— Это легко — достаточно коснуться человека…
— Но…
— Помнишь, я говорил тебе, что ты избрана. Ступай с Богом, — ответил он, касаясь ее лба легким поцелуем. Его губы были прохладны и пахли яблоками и сандалом.
7. Право на кару
«Избранная, — прошептала Алиса. — Я избранная…»
Рука горела, словно ее поджаривали на медленном огне.
Девушка ни о чем не думала, просто шла и шла, и ноги сами принесли ее в знакомый с детства дворик. Здесь, у фонтана, она впервые встретила ангела. Кассиэля. Сейчас фонтан еще не работал, но солнце переливалось на его металлических поверхностях, щедро разбрасывая повсюду пригоршни шаловливых солнечных зайчиков.
Здесь, именно здесь, началось то, что привело ее в сегодняшний день. Круг замкнут. Что теперь, новый круг или подъем вверх и новый виток?..
Конечно, виток. Ведь теперь она обрела силу. У фонтана играли дети, и Алиса вдруг заметила, что приглядывается к ним, оценивает их. Один из мальчишек, на полголовы выше и значительно крупнее прочих, был заводилой. Он самовластно царил в своем крохотном государстве, щедро раздавая тычки и затрещины своим подданным.
Он ведет себя неправильно. Его надо наказать.
«Вот покажу им, кто на самом деле здесь всем распоряжается», — подумала девушка и испугалась собственных мыслей.
Она попятилась и, оступившись, едва не упала. Однако кто-то успел поддержать ее, и подняв взгляд, Алиса с изумлением узнала Мишу — того самого, которого приводила ее бабушка.
— Привет, — он обезоруживающе улыбнулся, наверняка зная силу своей волшебной улыбки. — Хороший парк, правда?
Кажется, Миша ничуть не удивлялся этой неожиданной встрече.
— Да… — девушка осторожно высвободила руку. — А ты часто здесь бываешь?
— Увы, нет, — он с сожалением развел руками, — но с этим местом у меня связаны очень хорошие воспоминания…
Он замолчал, и Алиса не решилась спросить какие. Она украдкой взглянула на Мишу. По сравнению с Кассиэлем он казался еще более обычным, чем она его запомнила. Совсем не примечательным, похожих сотни — мимо такого пройдешь и не заметишь. Неудивительно, что она приняла за Мишу того незнакомца с набережной. Совсем заурядный, тем не менее…
— Пройдемся немного, — он потянул ее по дорожке.
Пахло свежей молодой зеленью, громко, словно соревнуясь, кто кого пересвистит, заливались птицы.
— Я тебе нравлюсь? — вдруг спросила Алиса, резко остановившись.
Миша опять словно не удивился.
— Нравишься, — ответил он ничуть не смутившись.
— А… почему? — девушка напряглась в ожидании ответа.
— Потому что ты искренняя и добрая. А еще у тебя чистое сердце, — ответил он.
Алиса рассмеялась. Миша с удивлением посмотрел на нее.
— Ты как-то странно говоришь. Словно по-книжному, — пояснила она, все еще смеясь. — Ты вообще не похож на обычных парней. Носишь старушкам сумки, не боишься сказать девчонке, что она тебе симпатична…
— Да это пустяки! Я еще на большие чудачества способен! — он вдруг подмигнул ей. — Потанцуем?
— То есть? — не поняла Алиса.
Он сделал шаг, очутившись прямо перед ней, и, склонив голову, торжественно произнес:
— Мадмуазель, позвольте на тур вальса.
— Прямо здесь, в парке?
— Конечно! Это лучший бальный зал из всех, которые я знаю. Посмотри, какой высоченный потолок, и совершенно дивного бирюзового цвета.
Алиса тоже запрокинула голову. Небо было дымчато-голубым и действительно совершенно необыкновенным, с тонкими перистыми облаками, будто нарисованными на синеве прозрачной белой акварелью.
— А музыка? — спросила девушка. Странно, рядом с Мишей она чувствовала себя очень легко, и та тяжесть, которая давила на плечи после разговора с Кассиэлем, вдруг будто испарилась.
— Музыка звучит. Разве ты не слышишь? Трам-там-тарам… — тихо напел он.
Алиса сама не понимала, как это произошло, но вдруг опустила руку на плечо Миши, и они закружились в танце. Вообще-то танцевать она не умела, но он вел ее так бережно и умело, что правильные движения выходили как бы сами собой. И самое странное: девушка уже ясно слышала музыку — ту самую, о которой говорил Миша.
Трам-там-тарам… проплывали мимо цветущие вишни и лица незнакомых людей. Трам-там-тарам… кружилось над ними небо.
— Посмотри, как прикольно танцуют. Наверняка где-то этому учились… — услышала вдруг Алиса чужой голос, и тут же сбилась с шага.
Музыка внезапно исчезла, без следа растворившись в сладком апрельском воздухе.
Девушка смущенно замерла. Вокруг стояли, глазея на них, люди.
— Что же вы не танцуете? — спросила старуха в сиреневом берете. Алиса ее знала, она жила в их доме, в соседнем подъезде, и в погожие дни всегда гуляла в парке — всегда одна и всегда с замкнутым и недовольным лицом. Алиса не верила, что старуха способна улыбаться, но сейчас на старческих, тщательно подкрашенных ядовито-фиолетовой помадой, губах вдруг появилась улыбка. — Красивая пара. Совсем как мы с моим Александром, когда еще молодыми были, после войны… — задумчиво произнесла она.
